Souvenirs-Online.ru
Логотип интернет-магазина Souvenirs-online.ru
+7 495 604 42 28
+7 968 893 70 57
Пункт выдачи в Москве
м.Комсомольская, Комсомольская площадь 3/30с3, оф 305
пн-пт 10-18, сб-вс вых
Доставим
по Москве 11.05.2023
отправим по России 11.05.2023

Майданская роспись

Полховский Майдан, или, как его именуют в просторечии, Полх-Майдан в прошлом — ничем не примечательное село, затерявшееся далеко в стороне от железнодорожного и даже шоссейного сообщения. Как и подавляющее большинство жителей сел и деревень этого богатого лесом края, жители Полх-Майдана мастерили из дерева (вначале из осины, затем, как и сегодня, — из липы) разнообразную посуду. С распространением в конце XIX века моды на матрешку выучились токарить и эту многоразборную игрушку. Одновременно делали также точеные куклы на манер богородских «барынь» — мастера Полх-Майдана всегда отличались не только остротой глаза, но и завидным проворством, охотно подхватывая любое новшество. Внимательно они следили за развитием деревообрабатывающего промысла, в частности, Троице-Сергиевой лавры. Оттуда приходили новинки токарной технологии и украшения точеных изделий выжиганием. В пользу этого говорит и сравнение немногочисленных пока находок — работ, созданных мастерами Полх-Майдана в первом десятилетии XX века, и свидетельства старых, ныне живущих мастеров.

По-видимому, примерно около 1912—1914 годов один из жителей Полх-Майдана Павел Никитич Полин, постоянно возивший свой товар в Троице-Сергиеву лавру, привез оттуда новинку — аппарат для выжигания на дереве. Аппарат имел платиновый штифт и работал при помощи газового баллона, который следовало нажимать ногой. Нововведение было встречено в Полх-Майдане с большим энтузиазмом, и вскоре украшение деревянной утвари выжиганием стало занятием распространенным.

Сравнивая токарные изделия, создаваемые здесь сегодня, с работами тех лет, можно заметить определенные родственные черты и в формах посуды, и в «иконографическом» сходстве отдельных мотивов, в частности, в росписях «с природой», то есть, в пейзажах с домиками. Очевидно, роль четкого контура рисунка, очерчиваемого сегодня тушью и пером, восходит к темным бороздкам штрихового изображения, некогда выжигавшегося на светлом фоне некрашеного дерева.

Примерно в середине 20-х годов эти графические рисунки стали раскрашиваться локальным цветом — вначале клеевыми красками, затем масляными, вероятно, также не без влияния подобной загорской росписи. Однако, по-видимому, спрос на такие изделия был меньше, чем на работы мастеров из города Семенова и соседней от него деревни Мериново. Эти изделия полхмайданцы могли видеть на любой ярмарке, да и не столь уж далеки были эти места от родного села — почти рядом, в Заволжье. Отсюда была заимствована и новая для Полх-Майдана техника: роспись водяными красками — яркая, праздничная, одновременно плотная и прозрачная. Возможно, что и новый метод росписи — первоначальной «наводки» контура тушью, а затем раскраски всего рисунка — был изобретен не самими полхмайданцами, а так же как и главный композиционный прием: украшение поверхности плотным красочным картушем-клеймом, нарядно и завлекательно обозначавшимся на светлом фоне некрашеного дерева, пришли из Меринова, равно как и некоторые формы точеных предметов — яблоки, грибы, яйца, вазы и даже отдельные мотивы (например, многолепестковый цветок шиповника, называемый мастерами «роза», среди крупных ярко-зеленых листьев и мелких голубых цветков).

Однако секрет подлинного искусства заключается не в механическом сопоставлении отдельных заимствований, сознательных или бессознательных, а в волшебстве органического слияния их и превращения в совершенно иное качество, иную художественную систему — образную, орнаментальную, колористическую.

Сложившаяся на протяжении последнего двадцатилетия в Полх-Майдане система росписи — это устойчивый художественный феномен. Примечательно, что его развитие, утверждение и расцвет происходили в годы, еще отнюдь не благоприятствовавшие подобному ходу событий, когда всякое не организованное местной промышленностью «художество» ликвидировалось как проявление «частной инициативы».

Сегодня Полх-Майдан — огромное село со всеми признаками традиционного народного промысла, из которых первейший — непрерывная преемственность ремесла. Село постоянно растет: уже сейчас оно насчитывает около трех тысяч жителей, а молодежь почти не уезжает отсюда — ведь каждый местный мальчишка с десяти лет уже умеет токарить, а каждая девчонка — «красить», то есть расписывать. Здесь что ни дом, то своя школа — и в смысле передачи мастерства, и в смысле своеобразия манеры.В творчестве самостоятельно работающих мастеров отсутствуют неизбежные для предприятий, организующих и направляющих деятельность народных мастеров, ограничения в ассортименте, в выборе и интерпретации мотивов, композиций, колорита.

Сегодня все токарные станки работают здесь при помощи электроэнергии, а раньше они приводились в движение вручную. Точат в основном из липы —дерева дорогого и мягкого. Поэтому, а также в связи с изменившимся спросом, делаются предметы не слишком больших размеров: копилки в виде грибов и яблок, ставни — круглые шкатулки с крышкой, сахарницы, солонки, вазочки, небольшие чаши — пиалы, иногда — самовары. В последние годы, в результате резко возросшего спроса, стали делать приборы для вина: стоящий на круглой подставке графин и шесть рюмок вокруг него. Пробуют и другие образцы: вытачивает также бутылки, склеенные из двух полостей, и большие, могучих форм и пропорций канделябры из обожженного дерева, отдаленно напоминающие паникадила XVII века.

Токарная утварь создается талантливыми токарями Полх-Майдана, в чьих руках продолжает жить мастерство их отцов и дедов. Крепкая, ласкающая глаз и руку форма изделий, их ладная добротность восхищают даже в изначальном, нерасписанном варианте. Было бы ошибкой полагать, что пластическое чутье присуще лишь токарям, имеющим дело непосредственно с пластикой материала и его свойствами — упругостью, податливостью, шелковистой или шероховатой фактурой. Та же чуткость пальцев, реагирующих на малейшее изменение объема, на его выпуклости или впадины, на переходы из одной формы в другую, должна отличать и «красильщицу» (этим будничным словом здесь называют мастериц росписи). Поэтому, беря предмет в руки, независимо от того, что он собой представляет — солонку или матрешку, гриб - копилку или игрушечный пистолет, мастерицы, прежде всего ощущают его как вещь — то есть весомую самоценность, которая, как и всякое создание рук человеческих, имеет начало и конец, ограничено размерами и расположениями объемов в пространстве, и как любая вещь должна иметь определенное утилитарное назначение, а иначе, в представлении крестьянина, зачем ей вообще существовать? В этом проявляется главное требование народного творчества в целом: предмет должен быть прежде всего прочным и осмысленно функциональным, иначе покупатель его просто-напросто не купит. Но мастерицы прекрасно понимают, что он не станет брать вещь и тогда, когда она не будет его радовать — роспись должна быть подчеркнуто нарядной («срядной», как здесь говорят), веселой, праздничной, то есть радостной.

Вот эта радостность росписи составляет существо искусства Полх-Майдана в целом, в первую очередь — за счет полыхания цвета, в полном согласии с исконной традицией русской народной росписи, отмеченной еще В. Вороновым: «Колористические качества бытовой росписи заключаются в звучной мажорной гамме сочетания нескольких ярких локализованных цветов, употребляемых без дополнений, оттенков и светотени». Этому еще более способствует технология полх-майданской росписи, краски для которой разводятся спиртовыми растворителями, что значительно усиливает интенсивную насыщенность и свечение цвета. Впечатление щедрого цветового раздолья достигается всего лишь четырьмя-пятью основными красками. Одна из них, так называемая химическая, то есть фиолетовая, приготовляется из чернильных таблеток, остальные — алая, желтая, голубая — это порошковые красители для тканей. Обычно роспись начинают с желтой краски: расписывая «по-желтому», мастерица добивается особой звонкости цвета, к тому же, накладывая на цветную основу алую краску, она получает ярко-красный цвет, голубая в таком случае дает зеленый цвет. Кроме того, некоторые мастерицы охотно используют оранжевый и коричневый цвета, получаемые из марганца.

Вот и весь набор художественных средств, а сколько разнообразия, сколько выдумки, всякий раз — иной! Однако при всем тяготении к праздничной цветистости и броскости узора мастерица никогда не забывает, что он должен не просто лечь на поверхности вещи, а облечь ее объем и подчеркнуть конструкцию формы в соответствии с незыблемыми правилами народного творчества, требующими единства красоты и пользы.

С одной стороны, мастерица отчетливо представляет себе архитектонику вещи: каждый расписанный ею ставень, вазочка или шкатулка имеет четко обозначенные и отделенные цветовыми фризами границы объемов. Основание или поддон переходят в тулово, которое либо заканчивается «карнизом» крышки — в ставне, либо, сужаясь, переходит в горло, чтобы завершить самый край его единой круговой полосой. Словом, налицо традиционный подход к росписи, с незапамятных времен бытующий в любом виде народного творчества, связанном с созданием предмета на круге — гончарном или токарном.

То же инстинктивное чутье мастера заставляет его не только следовать законам симметрии, нерушимым в народном творчестве (два цветка по двум противоположным сторонам предмета), но и располагать рисунок, следуя форме вещи. Вот почему на предметах, приближающихся к самому совершенному геометрическому объему — шару, роспись стелется, как бы обволакивая их. Постоянная изменчивость композиции при плавном вращении предмета довершает впечатление могучей жизненной силы, заключенной в этих энергичных, пружинистых завитках и ветках, на которых весомо и ощутимо повисают плотные, немыслимо яркие и прекрасные цветы и плоды. По отношению к полх-майданской росписи особенно справедливым кажется замечание, высказанное более полувека назад Н. Щекотовым: «Ценится больше витиеватость и пестрота, нежели спокойствие и гармоничность... Роспись... богата фантастическими цветами, травами и зверями, которых не только крестьянину, крепко при¬вязанному к своему родному клочку земли, но и вообще ни одному человеку в мире не приходилось и никогда не придется видеть в действительности». В этих цветочных зарослях таится тот самый «магический реализм», который отличает русское народное творчество в целом.

В еще большей степени это подтверждается росписями с «зорькой» — в пейзажах с домиками, деревьями, речкой и ослепительно алой зарей. Развитие шло от скучно-опрятного, созданного по всем правилам грамоты земского кустарного промысла (этот мотив был очень популярным в Троице-Сергиевой лавре) к свободному, «волшебному» мазку полх-майданских росписей 60-х годов, где рядом с как бы наспех набросанными изображениями домиков вольно и прихотливо произрастало фантастическое древо, похожее на гигантский куст земляники, увешанный тяжелыми гроздьями крупных ягод. Мастерицы смело и дерзко наносят на выпуклую крышку гриба-копилки сильные мазки пронзительно-ярких красок — голубой, алой, желто-зеленой, уютно располагая в этом нереальном декоративном пространстве такие же сказочно-условные домики.

Особенно удачной кажется форма солонки с крышкой, отдаленно напоминающей древнерусские потиры. Тулово солонки покоится на небольшой пружинистой ножке, так же, как и шишечка на крышке, окрашенной ярко-красной краской. А вокруг шароподобного тулова, массивного и в то же время изящного в своей певучей округлости, стелется такая же плотная и ловко-подвижная роспись, то собираясь в единую розетку из алых лепестков шиповника, то растекаясь побегами и бутонами небывалых цветов: синих ромашек, оранжевых колокольчиков, яблок, похожих на клубнику, и ягод, похожих на райские яблочки... Менее вольготно росписи, разместившейся на крышке, — ей там тесно, негде и листья расправить, о такой росписи мастерицы высказываются кратко и неодобрительно: «Там —все плавно, а здесь все приткнуто».

Солонки расписаны в традиционной для Полх-Майдана технике «наводки», однако мастерицы охотно прибегают также к широко распространившейся здесь в последние годы живописи масляными красками без предварительной наводки. Чаще же всего они использует обе техники одновременно, что дает новые эффекты. Во-первых, фон становится, как правило, цветным, что усиливает общее впечатление декоративности. Во-вторых, создается контраст острографического контура форм, заключающего внутри себя прозрачно-светоносный цвет водяной краски, и свободного «махового» письма масляной краской, плотной, но звонкой. В-третьих, роспись, вернее, уже живопись кистью позволяет слить в единое целое рисунок и цвет, вводить новые мотивы: затейливую травку, мелкие россыпи густых капелек непроницаемого цвета — черного (ягода смородины) и желтого (цветы мимозы), перистые лепестки яблоневых соцветий, белые мазки, нанесенные легкими прикосновениями кисти. Часто используется и широко распространенный сегодня в Полх-Майдане прием изображения не целого цветка, а лишь его фрагмента, В этой фрагментарности, вызванной скорописью, заключено особое обаяние. Композиция приобретает остроту и живость. Однако строгим ревнителям традиции подобные нововведения решительно не по вкусу, хотя никто из них, тем не менее, не высказывается против захлестнувшей Полх-Майдан моды на роспись по обожженному дереву.

Это убедительно доказывает - роспись изделий майданских мастеров вошла в сознание современника чертами неповторимой образности художественного творчества.


Дата добавления статьи

Дата обновления статьи